03.03.2017

Центральный мотив луч, ниспадающий сверху, как бы из одной точки, где на вершине конусообразного «утеса» находился герой пьесы (его роль читал сам Татлин) и откуда он произносил слова «Песни звездного языка». Внизу, у основания этого луча-утеса группировался внимавший герою хор (собранный из студентов Академии Художеств, Горного института и Университета), который подхватывал спускаемые Зангези по тросу бумажные свитки с хлебниковскими строками и громко повторял их, особым образом артикулируя, интонируя, подчеркивая характер ритма звукомузыки и фраз. Текст подавался и посредством его графического начертания на специальных таблицах, которые использовались для демонстрации отдельных букв-звуков и алгебраически-фонетических формул. Что же касается мотива ниспадающих сверху, низвергающихся с небес на землю лучей (особенно сильно выраженного в экспрессивных, построенных на противостоянии света и тьмы, рисунках Татлина к спектаклю), то он был воплощен на сцене также и с помощью резких потоков локально направленного света. Сам Татлин следующим образом объяснял использование этого открытого экспрессионистическим театром приема в рационально конструктивистской структуре его сценического построения: «Для того, чтобы управлять вниманием зрителей, глаз прожектора скользит с одного места на другое, внося порядок и последовательность». И еще «прожектор необходим и для выявления свойств материала». Собрались в отпуск? Забронируйте чартерные рейсы.

Если Татлин в «Зангези» соединил пластику конструктивизма с хлебниковским словотворчеством (минуя при атом искусство актерского исполнительства, как таковое), то француз Ф. Пикабиа проделал аналогичную операцию применительно к дадаизму и соответственно в другом жанре: философско-космическая поэтическая «заумь» «Зангези», выраженная в рациональности конструктивистских контрельефов Татлина, сменилась здесь легкой шуткой, игровой раскованностью, веселым и жизнерадостным эпатажем, выражавшем оптимистическое мироощущение в духе «американизма» новой деловитости, новой вещественности и новых динамичных ритмов европейской жизни первой половины 20-х годов.