15.03.2017

Рассматривая «разъединение элементов» (применительно к «Махагони») как прямой результат внедрения метода эпического театра в оперу, Брехт выступал против концепции синтеза, складывавшейся на протяжении истории искусства Нового времени: и в барокко XVII века (в отличие от оперного барочного театра XVIII века, где было свое «разделение элементов»: декорационная живопись и актеры существовали в спектакле порознь и параллельно), и в романтизме начала XIX века, и у Вагнера, и у неоромантиков конца XIX - начала XX столетия. Синтез не устраивал Брехта прежде всего потому, что в любом его варианте он имел своей целью «загипнотизировать зрителя, недостойным образом одурманить его, затуманить его сознание», словом вовлечь в спектакль в качестве пассивного его потребителя. Что же касается тех видов искусств, которые составляют произведение театрального синтеза, то они, по мнению Брехта, в этих условиях «неизбежно и в равной степени деградируют, ибо каждый из них должен приспосабливаться к другим». Возможно вас заинтересует кардшаринг тест.

Предлагая вместо традиционного театрального синтеза искусств принцип «разъединения элементов», в результате чего разные искусства в спектакле эпического театра оказываются в ситуации взаимного отчуждения, Брехт утверждал право каждого из них на самостоятельность. Это относилось и к искусству художника в те или иные моменты сценического действия оно может обретать совершенно самостоятельную роль, и тогда его функция в спектакле становится персонажной. При этом, Брехт имел в виду не только рисунки, проекционные изображения или другие способы прямого визуального обращения художника к зрителю, но также и предметы вещественные. Например, самая обыкновенная дверь, которая, по словам Брехта, «может быть и статистом, и главным исполнителем» и, ее «право и обязанность - поражать, удивлять зрителя», не говоря уже о таких «аппаратах» для сценического действия, как бронетранспортер в пьесе «Страх и нищета в Третьей Империи» или фургон в «Мамаше Кураж». Вместе с тем, как увидим далее, сценография в спектаклях Брехта выполняла также и другие функции: чаще всего (как и у Пискатора) обозначения места действия, хотя и отчужденного, но совершенно конкретного; реже материально-вещественных элементов игры актеров. То, какой она представала в каждом случае, целиком и полностью зависело только от потребностей данной пьесы и постановки.